Женщины в арбитраже: Интервью с арбитрами Международного третейского суда при Торгово-Промышленной палате Кыргызской Республики

Бишкек (АКИpress) – Какова роль и перспективы арбитража, как альтернативного способа разрешения юридических споров? Как и в чём измеряется успешность арбитра? Почему всё больше бизнесменов предпочитают обращаться в третейский, а не государственный суд? Об этом и о курьёзных случаях из арбитражной практики читайте в нашем предпраздничной интервью с представительницами Международного третейского суда при Торгово-Промышленной палате Кыргызской Республики.

1. Каков ваш стаж в качестве арбитра?

Салтанат Иманова, Председатель Наблюдательного Совета МТС ТПП: В качестве арбитра у меня стаж 15 лет.

Татьяна Ким: Около двух лет, примерно.

Индира Сатаркулова: 10 лет

Юлия Булатова: Арбитром я работаю уже 10 лет.

Наталья Алёнкина: Я уже больше 15 лет как арбитр МТС ТПП, свое первое дело я рассмотрела в 2007 году.

Айжан Орозакунова: Около 7-8 лет, чтобы сказать точнее, надо посмотреть сертификаты.

Фатима Якупбаева: Пять лет.

Бегаим Кайбылдаева: В 2018 году я начала свою карьеру арбитра.

Анара Носинова: Пять лет. С 2017 года.

Анастасия Фольц: Стаж арбитра с 2017 года.

Ольга Петрова: Арбитром я стала с 2015 года. 7-8 лет, получается…

Ажар Тюлегенова: С 2015 года, наверное.

Нуржан Рыскулова: Я являюсь арбитром с 2018 года.

Чолпон Джумабаева: Я являюсь арбитром с 2014 года.

2. Оцените арбитраж, как институт. Насколько он функционален и востребован в современных условиях?

Салтанат Иманова: Вполне жизнеустойчивый, финансово устойчивый институт. Я считаю, что это единственный в Кыргызстане устойчивый институт, многолетний институт, который утвердил себя, который доказал свою жизнеспособность. Который доказал, что он обладает квалифицированными арбитрами, оказывает услуги и арбитража, и медиации, и по ускоренным процедурам, и онлайн-процедурам. То есть он очень, скажем так, актуальный для бизнеса Кыргызстана и достойная альтернатива государственным судам.

Статистика показывает, что количество исковых обращений растёт каждый год. Есть споры из разных сфер бизнеса – и строительная сфера, и договоры купли-продажи, и кредитные правоотношения, и залоговые правоотношения, и страхование, и банковская сфера, и горнодобывающая промышленность, и признание договоров недействительными. Поступают материальные и нематериальные споры. То есть сам характер дел расширяется, охватывая разные области бизнеса.

Татьяна Ким: Институт арбитража у нас развивается примерно четверть века. Для бывших стран СНГ это новый институт, правоотношения новые. Как всё новое, он развивался в первые годы достаточно медленно, но постепенно приобретает популярность и в настоящее время – это уже достаточно зрелый институт с обширной географией как арбитров, так и клиентов. И он особенно хорош тогда, когда между собой спорят субъекты, которые занимаются бизнесом, или представителем бизнеса является одна из сторон. Это наиболее широкое предназначение Третейского суда. И, в целом, я считаю Третейский суд очень эффективным институтом, потому что судебные разбирательства по обычным процедурам государственного суда могут проходить и три года, и пять лет, бывают такие случаи. А бизнес не терпит таких ситуаций, любая остановка и неразрешенные вопросы в бизнесе – это в общем-то потери сами по себе. Разбирательство же в Третейском суде редко длятся более 3-х месяцев. Поэтому я считаю, что это очень хорошо для предпринимателей.

Поэтому я считаю, что это очень эффективный инструмент. Эффективный и справедливый, потому что принцип состязательности сторон именно для Третейского суда очень важен и приоритетен. Есть такие третейские судьи, которые вообще молчат во время судебного разбирательства, а только впитывают ту информацию, те аргументы, которые приводят стороны, и потом на основе своего жизненного опыта и объективного профессионального анализа того, что изложено сторонами, делают выводы, и, самое главное, решение суда Третейского окончательное – это тоже очень важно, экономит время и средства.

Также несомненным преимуществом Третейского суда служит возможность выбора сторонами материального права, на основе которого будет осуществляться разбирательство. Кстати, данная особенность позволила бы без проблем, без многолетней подготовки и без затрат реализовать идею Президента, озвученную им на Курултае в этом году – использовать английское право как основу для обеспечения принятия справедливых решений для инвесторов.

Индира Сатаркулова: Институциональный арбитраж-это всегда удобный, гибкий, гарантированный, ясный и четко фиксированный по времени процесс, предоставляющий спорящим сторонам широкие возможности урегулирования спора мирным путем и посредством арбитража. В отличие от государственной судебной системы, арбитражные институты также еще несут ответственность за поддержание роста инвестиционного доверия к стране, развитие здоровых, цивилизованных внешних и внутренних экономических отношений. В данном случае уже одна важнейшая функция арбитража, как повышение привлекательности кыргызской экономики, делает арбитраж особенно востребованным не только для внутренних и иностранных инвесторов, но и для кыргызского государства в целом тем более, что для последнего исполнение признанных норм международного права, регулирующих арбитражное урегулирование споров, является обязательным.

Юлия Булатова: Арбитраж, в принципе, функционален и востребован на сегодняшний день в коммерческих спорах. Могу пояснить. Смотрите, для того, чтобы дело рассматривалось в арбитраже, должна быть оговорка, и она может быть закреплена только в договоре либо в соглашении. Все остальные споры, касающиеся, например, раздела имущества между супругами – это, как правило, государственная судебная система, и там невозможно. Можно в качестве арбитража привлечь, когда идут споры между профсоюзом и работодателем, как арбитра в данном случае, но, как правило, трудовые споры и, в принципе, по закону трудовые споры – это прерогатива государственных судов. А между юридическими лицами это удобно, во-первых, это в одну инстанцию, во-вторых, как правило, арбитры болеют за свое честное имя, поэтому там ожидать каких-то манипуляций, не стоит. И самое главное, что это рассмотрение в одну инстанцию, что хорошо.

Наталья Алёнкина: Арбитраж для коммерческих споров в Кыргызстане, как глоток свежего воздуха. Самое главное, что он дает – это альтернативу традиционным способам рассмотрения спора и свободу выбора (арбитра, языка, применимого права и пр). Он оперативен по срокам, гибок и адаптивен к потребностям сторон, нейтрален. Для международных споров сегодня арбитражу практически нет альтернативы.

Айжан Орозакунова: В целом по нашей стране скажу, это тот институт, который дает возможность альтернативного решения спора. Как альтернатива судам общей юрисдикции. В Кыргызстане это дает возможность не только для разгрузки государственных судов, но и непосредственно ведет к воспитанию разрешения споров для граждан, обучающего, воспитательного и обучающего характера. Потому что в арбитражном споре стороны участвуют активнее, чем в общей юрисдикции. Граждане участвуют, они понимают, что принимают на себя определенную ответственность. Изучают регламент, для примера, нашего Международного третейского суда, выбирают, хотят ли они в ускоренном, или в общем порядке разрешать свой спор, тем же самым они характерно влекутся. Также стороны сами выбирают арбитров по своему делу. Считаю, что для наших граждан это полезно, поскольку они участвуют в разрешении споров, в нашем случае в альтернативном, арбитражном порядке.

Фатима Якупбаева: Арбитраж как институт играет значительную роль в современном обществе, предоставляя эффективный механизм разрешения споров за пределами судебной системы. Его оценка зависит от контекста, в котором он применяется, и от его способности обеспечивать справедливое и быстрое разрешение конфликтов.

Но в целом, арбитраж обладает рядом преимуществ. Это гибкость процедур, возможность выбора нейтрального арбитра в области спора и конфиденциальность процесса. Кроме того, арбитражные решения часто более быстры и экономически эффективны, чем судебные.

Однако, эффективность арбитража может быть подвергнута сомнению в некоторых случаях. Например, возможны проблемы с исполнением решений третейских судов на уровне выдачи исполнительных листов судьями государственных судов.

Или у сторон вызывают сомнения нейтральность арбитра или недостаточная степень прозрачности процесса (могут присутствовать только стороны, а решения арбитров не публикуются). Также стоит учитывать, что решения арбитража могут быть менее предсказуемыми и не обжалуемыми, чем решения судов.

Все эти факторы имеют свое влияние на оценку арбитража в Кыргызстане.

В современных условиях арбитраж по-прежнему остается востребованным, особенно в сфере международной торговли и инвестиций, где стороны предпочитают решать споры в нейтральной среде и в соответствии с международными стандартами. Тем не менее, для поддержания своей репутации и доверия арбитраж должен стремиться к постоянному совершенствованию в свете изменяющихся потребностей и ожиданий участников рынка.

Бегаим Кайбылдаева: В условиях глобальной экономики многие компании имеют деловые отношения с иностранными контрагентами. Арбитраж предоставляет механизм для разрешения международных споров, учитывая различия в правовых системах разных стран.

Арбитры, часто являющиеся экспертами в конкретных областях права или бизнеса, могут обеспечить более компетентное и быстрое разрешение споров по сравнению с судами общей юрисдикции.

В отличие от государственных судов, процесс арбитража обычно более гибок и быстр, что делает его более привлекательным для компаний, стремящихся к быстрому разрешению споров.

Важным фактором востребованности арбитража является доверие сторон к самому процессу и к арбитрам, что влияет на их готовность принять решение и его исполнить.

Арбитраж является важным институтом для разрешения коммерческих и инвестиционных споров в современном мире.

Анара Носинова: Я считаю, что этот институт очень востребован. В частности, все клиенты, с которыми я работаю, включают арбитражные оговорки. Некоторые мои корпоративные клиенты даже говорят: давайте сюда вставим арбитражную оговорку. То есть они уже без моей подсказки они хотят, чтобы возможные споры разрешались именно в третейском суде.

Анастасия Фольц: На мой взгляд, институт арбитража становится все более востребованным в современных условиях, т к. имеет свои преимущества, например сроки рассмотрения дела, всего одна инстанция и решение вступает в силу сразу, конфиденциальность, независимость и профессионализм арбитров, также имеется возможность выбрать арбитра, которому доверяешь, все это вызывает больше доверия к арбитражным судам.

Чолпон Джумабаева: Еще Н.В.Гоголь писал, «Людям трудно самим умириться между собой, но как только станет между ними третий, он их вдруг примирит. Оттого-то у нас всегда имел такую силу третейский суд, истое произведение земли нашей. Успевший доселе более всех других судов… Вот почему у нас… могут быть прекращены самые застарелые ссоры и тяжбы, если только станет среди тяжущихся человек истинно благородный, уважаемый всеми и притом еще знаток человеческого сердца».

В современном динамичном мире особенно нужен арбитраж как институт разрешения споров, как тот «третий», который разрешит и прекратить тяжбу между двумя. Экономические субъекты хотят быть мобильными и им надо предоставить возможность в частном порядке образовать «орган», который разрешит их спор в сроки и по правилам, о которых они договорились. Ни для кого не секрет, что разрешение споров государственными судами занимает более длительное время. Можно даже сказать, что третейские суды имеют некую миссию по разгрузке государственных судов.

Третейские суды, на мой взгляд, должны стать частью юрисдикционной системы страны и занять достойное место, так как имеют ряд хороших функциональных возможностей. В третейских судах споры рассматриваются более оперативно, меньше формализма. Ну и конечно, возможность за короткое время получить окончательное решение, которое может быть принудительно исполнено.

Ольга Петрова: Я думаю, что арбитраж как раз-таки в современных условиях очень актуален, потому что он позволяет в нашем быстротечное время, когда очень много задач стоит и очень мало времени, решать вот такие возникшие споры, проблемы, которые возникают между лицами юридическими или физическими. Я думаю, что арбитраж сокращает время, скажем так, решения данных вопросов.

Ажар Тюлегенова: Арбитражный институт необходим, потому что сейчас наши суды, мы видим, очень загружены судебными делами. Как альтернативный способ разрешения споров я вижу развитие арбитража у нас в Кыргызстане. Очень необходимо, необходимо, и хотелось бы, чтобы и государство поддерживало такие институты.

Нуржан Рыскулова: Третейский суд является независимым и может быть образован объединением физических или юридических лиц для рассмотрения споров между сторонами. Решение по спору принимает либо один арбитр, либо коллегия арбитров из трёх человек, либо малое жюри в составе пяти арбитров. Это зависит от того, как стороны договорятся при составлении третейского соглашения.

3. Как правило, в любой профессии есть некие критерии успешности карьеры. Военным присваивают очередные звания, повышают в должности. Судьи государственных судов могут подниматься из судов первой инстанции в суды апелляционной и кассационной инстанций. Или занимать должность председателя или заместителя председателя суда. А что является мерилом успешности арбитра?

Салтанат Иманова: Вообще, критерием для арбитров является количество того, сколько раз стороны его избирали, потому что вот этот индикатор избираемости арбитра говорит и показывает о степени доверия этому арбитру сторонами. То есть, если сторона избирает этого арбитра, значит, она верит его квалификации, его беспристрастности, его независимости – это очень высокий критерий.

Ещё один критерий, это когда председательствующего состава избирают боковые арбитры. Поскольку председательствующий – это, получается, рулевой, лидер, который ведет процесс, который направляет, он руководит этим процессом. Он как менеджер этого процесса, следит, чтобы всё было в норме, чтобы порядок был в третейском разбирательстве. И когда боковые арбитры выбирают председательствующего, это означает, что они верят в его способность организовать процесса рассмотрения дела по строгим правилам, по регламенту третейского суда. Поскольку бывают ситуации, когда стороны (участники, третьи лица) начинают вести себя не корректно. В таких случаях нужно умело реагировать, чтобы вовремя прочувствовать какие-то вещи и привести опять в нужное русло процесс. То есть частота избираемости в качестве председательствующего указывает на доверие и авторитет арбитра в глазах его коллег.

А когда стороны сами – истец или ответчик – избирают арбитра, то это тоже высокий показатель. Ну и то, что председатель третейского суда выбирает, он тоже смотрит критерии, квалификации арбитра, он смотрит, в какой отрасли. На нем большая ответственность, он сразу смотрит, какого характера этот спор. И у нас же не так, например, да, что любой арбитр может рассмотреть. То есть председательствующий смотрит, из какой отрасли, потому что не только юристы могут быть арбитрами, имеется в виду, арбитрами, назначаемыми сторонами, когда из трех арбитров, то есть эти боковые арбитры не обязательно могут быть юристами, но они могут быть прекрасными специалистами в сфере аэронавигации, допустим, или горнодобывающей отрасли, или в бухгалтерии, аудиторы. Только председательствующий состава, по закону о третейских судах, к нему требование, чтобы он был юристом. Поэтому есть возможность нашим арбитрам, которые не являются юристами, но очень хорошие специалисты в своей отрасли, тоже показать свое мастерство и как бы получить опыт от рассматриваемых процессов.

Также, наверное, количество заявленных отводов. Если одному из арбитров заявили отвод, то два остальных арбитра рассматривают отвод. Если всему составу из трех арбитров заявили отвод, отвод рассматривает председатель Третейского суда. И если единоличного арбитра отводят, то тоже рассматривает председатель Третейского суда. Здесь тоже уровень доверия, они же обосновывают, на основании чего арбитру доверяют, не доверяют. Но здесь нужно быть очень осторожным, потому что часто стороны злоупотребляют.

Допустим, они могут просто заявить, что у этого арбитра не хватает квалификации, или по каким-то своим соображениям считают, что этот человек не может быть беспристрастен, или у него существует конфликт интересов, в этом случае они заявляют отвод.

Но когда это всё проверяют, допустим, те лица, которые компетентны в рассмотрении этот отвод, они не находят обоснованных оснований для отвода. В таких случаях отвод не подлежит удовлетворению. Но если два боковых арбитра, либо председатель Третейского суда считают, что существуют обоснованные сомнения, тогда они удовлетворяют. Это еще один индикатор, количество отводов арбитров.

Также есть комитет по этике. У сторон есть право подать туда жалобу, если со стороны арбитров или сотрудников третейского суда есть какие-то нарушения этики, правил, то они тоже вправе подать жалобу. У нас есть комитет по этике, у которого есть положение, процедуры, и рассматривает эти вопросы. Естественно, комитет по этике не может рассматривать вопросы, которые касаются именно существа спора. Но если есть какие-то дисциплинарные нарушения, этические нормы и правила не соблюдены, действия арбитра подлежат рассмотрению на комитете по этике. Вот такие вот критерии. Но мне кажется, самое это – это когда стороны, это показатель доверия.

Почему говорят, для арбитров важна репутация? Потому что Кыргызстан – небольшая страна, и вот эта среда тоже небольшая. И конечно же, бизнесмены, юристы между собой делятся впечатлениями о квалификации арбитров. Это как некое радио. Поэтому для арбитров репутация очень важна.

Татьяна Ким: Для арбитра, наверное, показательным является количество третейских разбирательств, в которых кто-то из сторон выбрал этого арбитра. Очень большое значение в арбитраже имеет профессиональный престиж арбитра, потому что, если престижа такого не наработано, либо он еще недостаточно высок, то такого арбитра не выберут в качестве судьи со своей стороны. Поэтому, показатель успешности – количество судебных процессов, в которых арбитр принял участие. Я так думаю. Возможно, есть другие критерии.

Индира Сатаркулова: На этот вопрос можно ответить по-разному. Стандартом, наверное, будет являться так называемый «рейтинг» арбитра, куда входит: объем рассматриваемых арбитром исков в год, в которых арбитр был избран непосредственно сторонами; количество заявленных отводов арбитру, количество дел, в котором арбитр был избран для единоличного рассмотрения иска либо председательствующим арбитром, суммы ежегодных гонораров арбитра. Но для меня мерилом личной успешности является способность извлекать из каждого рассмотренного дела новые знания, толкающие на еще более глубокое изучение правовой науки, сталкиваться с необычными правовыми ситуациями, требующими скрупулезного и детального подхода и изучения, а также способность профессионального нахождения самого верного и законного решения, которое без препятствий исполняется в КР и за рубежом.

Юлия Булатова: То, что арбитра знают, что его выбирают для рассмотрения своих споров – это, во-первых. Во-вторых, понимаете, какая штука, арбитр – это не профессия. Арбитрами могут быть как профессиональные юристы, так и не юристы. Если дело рассматривается… Не юристы, как правило, привлекаются к рассмотрению, когда дело рассматривается в составе, то есть три арбитра, либо жюри малое, то есть когда юридические вопросы все решаются без арбитра. Не юристы участвуют, когда есть еще кто-то, кто поможет юридическую сторону соблюсти. В общем, такой расклад.

Наталья Алёнкина: Арбитр – это соединение профессионализма и репутации. В моем понимании мерилом успешности арбитра является доверие сторон, коллег арбитров, института. Это проявляется как в частоте назначений, так и в обращениях по сложным и комплексным делам. Другой критерий – стабильность, устойчивость решений арбитра, которые принимаются сторонам, несмотря на итог по делу, либо судами в процессе принудительного исполнения. Мою мысль хорошо иллюстрируют слова представителя одного из банков, который на встрече арбитров с бизнесом, сказал как-то: «Проигрывая в арбитраже, как сторона по делу я бываю расстроен, но как юрист, ознакомившись с вашим решением, я не нахожу возражений».

Айжан Орозакунова: Для арбитра успешности критерием является частота избрания арбитром участниками спора. Считаю, что это наивысший критерий, показывающий, что стороны доверяют этому арбитру и часто его выбирают, как и ответчики, так и истцы. Я считаю, что это достаточно такое доверие со стороны граждан, это и является такой вступление объективности. Кроме объективности, еще что этот человек знает свою работу, то есть граждане доверяют, что он может объективно всё это, кроме объективности, он знает свою работу, то есть как профессионала, как арбитра видят.

Фатима Якупбаева: Признаться, немного неудобно связывать два этих слова вместе. Успех и арбитр – два эти термина кажутся неэтичными рядом. Успех, у меня вызывает больше ассоциации связанные с бизнесом, прибылью и ростом. Арбитр же – с профессионализмом, компетентностью и беспристрастностью.

Думаю, положение арбитра третейского суда может быть оценено по нескольким критериям:

- Частота назначений председателем и выбора арбитра сторонами. По этому критерию можно говорить о доверии к человеку как со стороны администрации суда, так и со стороны бизнеса.

- Соблюдение процессуальных сроков. Это включает в себя своевременное проведение заседаний, назначение сроков для представления доказательств и аргументации, а также своевременное вынесение решения.

- Минимальное количество отводов арбитру.

- Вовлеченность в работу института. Это и участие в мероприятиях третейского суда, написание статей, проведение тренингов и тд.

- Отсутствие решений Этической комиссии по признанию нарушений арбитром кодекса этики.

Важно, чтобы арбитр обладал необходимыми знаниями и опытом в области права, соответствующей спору, который он разрешает. Профессионализм арбитра включает способность арбитра к анализу доказательств, принятию обоснованных решений и соблюдению процедур.

В целом, арбитр должен эффективно управлять процессом арбитража, заслуживать доверие сторон и выносить качественные решения.

Бегаим Кайбылдаева: Успешность арбитра может быть определена по нескольким критериям, включая:

Качество принимаемых решений, т.е. правильное применение закона, анализ фактов дела, обоснование решений и соблюдение процедур.

Успешный арбитр должен обладать высоким уровнем профессиональной компетентности в своей области права или предмета спора.

Успешные арбитры обычно имеют хорошую репутацию в арбитражном сообществе и среди сторон споров. Это связано с их профессионализмом, объективностью, независимостью и непредвзятостью в рассмотрении дел.

Успешный арбитр обеспечивает эффективное разрешение споров, минимизируя время и затраты сторон на процесс, сохраняя при этом качество принимаемых решений.

Успешные арбитры активно участвуют в арбитражных сообществах, в обучающих мероприятиях, публикуют статьи и работают в развитии арбитражной практики.

Анара Носинова: У меня однажды был случай в арбитраже, когда среди арбитров было обсуждение одного из моих дел. И очень хорошие отзывы в мой адрес. Было очень приятно. Юрист, которая была представителем стороны, поделилась с коллегами и я получила фитбэк о том, что мое решение очень грамотно изложено е и понравилось клиентам. Для меня такой показатель.

Ну и, конечно, успешность – это когда стороны избирают нас. Но, к сожалению, в связи с большим количеством арбитров в нашем реестре шансы получить назначение единоличным арбитром довольно небольшие. Поэтому, если сам клиент выбирает, то это, конечно, успех для арбитра.

Анастасия Фольц: Думаю, основным мерилом успешности арбитра является доверие сторон, т.к. если арбитр компетентен и выносит справедливые решения, ему доверяют и его чаще избирают стороны. В наше время доверие играет большую роль.

Чолпон Джумабаева: Для меня мерилом успешности арбитра являются качественные решения, вынесенные по итогам разбирательства. Решения должны быть законными и справедливыми. Для меня справедливость означает отдавать должное каждому кто имеет на это право. Оценить качество вынесенных решений могут только стороны, ввиду принципа конфиденциальности решения третейского суда недоступны другим арбитрам или иным третьим лицам. Решения арбитра демонстрируют профессиональный уровень арбитра, повышают или понижают авторитет третейского суда.

Показатель успешности арбитра это проведение конкретного третейского разбирательства, где стороны, несмотря на свой статус истца или ответчика демонстрируют уважение и доверие арбитру и слушания проходят в спокойном рабочем формате. Умение арбитра деликатно, но одновременно уверенно руководить процессом, не позволяя собой манипулировать – тоже показатель успешности работы арбитра.

Признанием успешности арбитра является просьба граждан или юридических лиц о назначении того же арбитра, который ранее рассматривал дело с их участием, а если с таким прошением обращается лицо против которой вынесено решение – это абсолютное признание компетентности арбитра.

Ольга Петрова: Думаю, что критерии арбитра… Во-первых, беспристрастность в решении вопросов, потому что арбитрами становятся не только юристы, но и экономисты, и другие специальности, и главный критерий оценки работы арбитра – это его беспристрастность, справедливость и четкое следование закону, дабы, например, при решении вопроса о том, кто прав, кто не прав, решить его, более полно раскрыв со своей стороны, но при этом соблюдая законность. И, я думаю, что главный критерий – это знание, которое позволяет арбитру в полном объеме изучить дело и принять правильное решение.

Для арбитров в третейском суде критерий успешности заключается в решении какого-то дела. Не думаю, что у нас арбитры есть более успешные и менее успешные. Есть просто чуть больше профессионализма, потому что они уже давно арбитры, и есть меньше профессионализма, потому что они становятся арбитрами вот, например, их только сейчас приняли в арбитры Третейского суда. Поэтому как таковых критериев, наверное, это всё зависит от профессионализма. Естественно, чем больше стаж у арбитра, тем он опытнее и профессиональнее, потому что за период работы арбитром сталкивался со многими делами, и имеет определенный стаж, определенные знания, навыки подхода к разрешаемому спору. Поэтому в данном случае, я думаю, что критерий здесь в большей степени опыт.

Также, естественно, репутация. Потому что, выбирая арбитра, стороны подходят со своими критериями. Чтобы он был профессионалом, не замечен в скандалах, не имел споров со сторонами, выдержанный, ответственный. То есть здесь очень много критериев, которые собираются воедино. И стороны приходят к выводу, я хочу, чтобы этот арбитр рассматривал, а я хочу, чтобы тот арбитр рассматривал. То есть в данном случае опыт, профессионализм, репутация.

Ажар Тюлегенова: Критерий успеха – это репутация, думаю, что выбор сторонами именно этого арбитра, как специалиста, как профессионала, как порядочного человека. В этом вижу успех арбитра. То, что стороны его будут выбирать – вот это показатель.

Нуржан Рыскулова: Для меня показательной является ситуация, когда арбитр рассматривает дело не по назначению самого третейского суда, а когда его избирают стороны. Количество таких споров, в которых арбитра выбирают стороны, и является критерием успешности и профессионализма арбитра.

4. Как оцениваете свои успехи, в качестве арбитра?

Салтанат Иманова: Ну, для меня это был большой путь. Это моя гордость – этот путь, потому что я, наверное, единственный человек, который в Третейском суде со дня его основания. Я начинала работать с позиции ответственного секретаря, узнала все нормы, процедуры, правила, мы вместе с председателем, заместителем председателя принимали участие в разработке этих регламентов, внутренних документов, приказов, определений.

Потом это же не сразу пошло, что у нас пришли споры в Третейский суд, это процесс был достаточно такой трудоемкий, потому что сначала, когда приняли закон в 2002 году, то был создан наш институт в октябре – Международный третейский суд, зарегистрированный в Министерстве юстиции, и потом мы начали очень большую, серьезную работу по информированию бизнеса, потому что это был новый институт, и мы прям рассказывали бизнесу, всем компаниям, что такое Третейский суд, как исполняются наши решения, насколько это выгодно. Как-то мы вели такую работу, пропагандировали идею арбитража и рассказывали, насколько это эффективно, чтобы бизнес поверил и попробовал. Естественно, заняло, наверное, первые несколько лет существования Третейского суда.

И в 2004 году мы получили наш первый иск. Сложность в том, что об арбитраже надо договариваться заранее. Потому что когда начался спор, то стороны уже ни о чем не могут договориться. А арбитраж – это такая возможность хорошая, что стороны заранее уже в договоре включают арбитражную оговорку, и когда и если спор возникнет, то автоматически уже это компетенция Третейского суда.

Мною рассмотрено более 80 дел, я очень этим горжусь. Дважды я рассматривала процессы арбитраж, разовый арбитраж Ad hoc – это не по правилам Третейского суда, это разовый арбитраж – Третейский суд создается именно для рассмотрения конкретного дела, а не институциональный арбитраж. Это тоже был замечательный опыт. И, в общем, были дела с участием иностранного капитала, там тоже для меня опыт был хороший.

То есть это возможность для бизнеса, не только для местных предпринимателей, но и для инвесторов очень хорошая возможность рассматривать споры, для иностранных компаний, которые ведут бизнес с кыргызскими юридическими лицами, с субъектами предпринимательства, рассматривать споры в Третейском суде и потом прекрасно исполнить эти решения в более чем 159 странах мира.

Так что, опыт за 15 лет колоссальный. И радует меня статистика, что каждый год число дел растет – это говорит о том, что бизнес всё-таки верит и не видит альтернативу третейскому суду. А еще мне нравится, что у нас есть еще медиация, но, правда, медиацию надо более активно продвигать нам, потому что это тоже очень хорошее средство для того, чтобы помогать бизнесу разрешать споры. Например, в Америке 90% споров решают медиацией, больше доверяют медиации, нежели арбитражу, то есть это как-то считают, да, граждане и бизнесмены, и эффективнее. Поэтому было бы хорошо, если бы у нас тоже она более активно разработала. Но в этом направлении коллектив третейского суда тоже большие усилия прилагает.

Индира Сатаркулова: Достигаемые мной успехи выполняют важнейшую миссию в моей жизни – стимулируют меня к неустанному профессиональному развитию и ни на минуту не дают повода пожалеть о выбранной специальности.

Юлия Булатова: Не знаю, достаточно успешно. Даже не знаю, как Вам сказать, как себя оценивать, но я человек честный, порядочный и на этом стою. Самому себя хвалить неловко.

Наталья Алёнкина: Мне есть, куда расти и есть к чему стремиться. Но если ты любишь то, чем занимаешься, то успех не минуем

Айжан Орозакунова: Скажу так, что человек сам должен себя оценивать, в первую очередь. Но в то же время оценкой считается востребованность на практике. Я регулярно веду дела, будучи избранным и со стороны истца, либо со стороны ответчика, либо по доверию арбитров, когда меня избирают в качестве председательствующего. Считаю это успехом, потому что числиться в списках одно, а когда ты начинаешь практиковать, тебя выбирают, даже если по назначению председателя, или по избранию, это уже реальный показатель.

Фатима Якупбаева: Я арбитрирую уже пятый год, принимала участие как в составе арбитража, так и в качестве единоличного арбитра, и пожалуй, оценить свой опыт могу по очень условным критериям:

Количество и разнообразие дел. За эти годы, было рассмотрено много споров по взысканию задолженности, где сторонами выступали, как банки, микрокредитки, так и другие юрлица и просто граждане. Были споры связанные с обстоятельствами пандемии коронавируса: когда за аренду помещений платить не было возможности, но при этом документально мало что было подтверждено. Также были случаи, когда ответчиком выступала наследница долга матери.

Разные стороны, эмоции и аргументы. Да, оглядываясь назад, понимаю что рассмотрено много интересных дел, где проявлялись разные человеческие качества.

Обратная связь и репутация. В период моей арбитражной практики, не было жалоб или негативных комментариев по существу моей работы как арбитра. Для меня это очень важный критерий, поскольку дает основание думать что мне удается вести процесс арбитража таким образом, чтобы стороны чувствовали себя услышанными и уважаемыми.

Процессуальное управление. За более десяти дел, рассмотренных с моим участием, всего один раз была необходимость в продлении сроков третейского разбирательства. В подавляющем большинстве, я успевала запросить и изучить доказательства, выслушать позиции сторон и вынести решение в установленные Регламентом сроки.

Бегаим Кайбылдаева: Я оцениваю качество своих решений, учитывая их правильность, обоснованность, соответствие применяемому праву и решениям аналогичных дел.

Мое участие в арбитражных кругах, в рамках образовательных мероприятий, выпуске научных изданий и активная медийная деятельность в развитии арбитражной практики также являются показателями моих успехов в качестве арбитра. Все эти критерии помогают мне оценивать свои успехи в качестве арбитра и стремиться к постоянному совершенствованию в данной профессиональной области.

Анара Носинова: Мои успехи. На большинство дел я назначалась председателем, а не избрана сторонами. А так, я считаю, что я достаточно грамотный арбитр, у меня было очень много дел по займам, по другим делам у меня не так много компетенций, но я готова повышать эту свою квалификацию.

Анастасия Фольц: Успехи… Многое достигнуто, стороны выбирают, а значит, доверяют и уверены в справедливом разрешении спора. Но ещё есть к чему стремиться, нет предела совершенству.

Чолпон Джумабаева: На должности арбитра я оцениваю свой успех вынесенными решениями. Когда за пределами третейского суда я слышу хорошие отзывы про наш третейский, очень довольна, и получаю удовольствие, что смогла внести частичку вклада в успех третейского суда в целом.

Ольга Петрова: Мне трудно будет оценивать свои успехи, но у меня были и сложные дела, и простые дела. Но в том смысле, что в плане ответственности, профессионализма и репутации у меня всё хорошо. К тому же я являюсь действующим адвокатом, и подхожу к делам и как арбитр, и как специалист, хорошо знающий законы.

Ажар Тюлегенова: Когда обо мне говорят: о, это Тюлегенова Ажар, арбитр Международного третейского суда! Мне приятно понимать, что меня знают не только, как юриста, но и как арбитра. И надеюсь, отзываются так же хорошо. По крайней мере, не слышала плохих оценок.

5. Основными клиентами третейских судов, как правило, являются предприниматели и/или их клиенты. С чём связана столь тесная связь арбитража с бизнесом? Почему деловые люди чаще и охотнее обращаются в третейские суды?

Салтанат Иманова: Предприниматели прекрасно понимают, что при споре, который рассматривается в третейском суде у них есть право выбрать того человека, кто будет рассматривать их спор, это они имеют право выбрать арбитра. В государственных судах такого права нет, назначается судья, он рассматривает их спор. Это первое. Во-вторых, арбитражное решение окончательное и обжалованию не подлежит, то есть это позволяет сторонам быстрее рассмотреть спор, а нежели пройти потом апелляцию и надзорную станцию, получается. У нас одна инстанция, и потом уже выигравшая сторона может обратиться за исполнительным листом, чтобы принудительно исполнить решение третейского суда.

Другое преимущество в том, что стороны могут выбрать право, по которому будет рассматриваться спор. Стороны сами вправе выбрать время третейского разбирательства, место, где будет проходить третейское разбирательство. Вот такие преимущества есть третейского суда, поэтому бизнесменам удобнее приходить в третейские суды, чтобы рассматривать спор. Плюс, арбитрами могут быть не только специалисты из Кыргызстана, но и квалифицированные специалисты из других стран. Допустим, если бизнесмен из Турции не знает наших арбитров из Кыргызстана, у него есть право выбора специалиста из Турции. Он может выбрать в качестве арбитра специалиста из Турции или из любой другой страны. То есть это даёт больше доверия к третейскому суду у бизнеса. Или если, например, белорусская компания судится с кыргызской компанией, они предусмотрели состав из трех арбитров, у белорусской компании есть право выбрать любого арбитра, которому они доверяют. Это может быть не только кыргызский арбитр, а любой арбитр из того широкого списка арбитров, который мы имеем. Напомню, что у нас в списке около 420 арбитров из 30 стран мира.

Татьяна Ким: Во-первых, время, а, во-вторых, люди бизнеса хорошо понимают, что третейский судья гораздо более независим и гораздо более объективен и профессионален, чем судья государственной судебной системы, которые априори не могут быть профессионалами по всему спектру экономических отношений, особенно, в таких специфических вопросах как налоги и налогообложение, другие бюджетные платежи. Третейский судья становится третейским судьей и будет успешным арбитром только в том случае, если решения, принимаемые им или коллегией третейских судей с его участием, справедливые и объективные. Тут дело профессионального престижа. И арбитр репутацию по своей специальности нарабатывает годами, и даже не годами, а десятками лет. И для него выпасть из этой престижной линейки просто невозможно. Это означало бы перечеркнуть неправедным решением всю свою предыдущую профессиональную деятельность.

Поэтому с третейским судьёй невозможно войти в какой-то сговор, уговорить или «простимулировать» на вынесение каких-то неправосудных решений. В этом плане третейский судья куда более объективен, на мой взгляд.

Индира Сатаркулова: Бизнес – это целенаправленная система, ориентированная на людей и основанная на экспериментах и рисках. В развитии этих трех критериев вы не увидите одного – желания или возможность терять время. Нельзя сказать, что кто-то охотно обращается в арбитраж, но, если такая необходимость неизбежна, арбитраж не только помогает сохранять время, но и предлагает сэкономить его досудебными методами урегулирования разногласий и сохранить, а порой и восстановить добрые предпринимательские отношения спорящих сторон.

Юлия Булатова: Во-первых, в третейском суде рассматривается лишь часть дел. Есть определенная категория дел, которые в принципе невозможно рассматривать ни в каком другом суде, кроме как в государственном. Во-вторых, для того, чтобы спор рассматривался конкретно в Международном третейском суде при Торгово-промышленной палате, должна быть оговорка третейская, в которой будет четко указано, где стороны желают, чтобы рассматривался спор, по какому регламенту – либо по общему, либо по ускоренному, либо малым жюри, то есть это будет указываться в арбитражной оговорке.

Не все споры можно рассмотреть в третейском суде. Вы не рассмотрите никогда в Третейском суде наследственные споры, потому что это прерогатива государственных судов; вы не рассмотрите споры по единственному жилью – это тоже только государственный суд. То есть там много вопросов, которые ограничивают рассмотрение дел в третейском суде.

И это можно отрегулировать в договорах между сторонами. Когда у вас нет договора, то есть вы не можете его закрепить, и дальнейшее арбитражное соглашение достаточно проблематично заключать, особенно, когда стороны уже понимают, что у них конфликт, будут друг другу палки в колеса ставить и никогда не договорятся об арбитрах, о порядке рассмотрения и ещё о чем-то. Именно поэтому в третейский суд попадают дела, в которых в договоре изначально была закреплена арбитражная оговорка. Вот такой расклад.

Как я уже отмечала выше, рассмотрение в судах государственных – это в три инстанции. Как правило, кто-нибудь будет обжаловать до последнего. Обжалуют вплоть до Верховного суда. А Верховный суд может спустить дело на новое рассмотрение, и по новой поехало.

А третейский суд рассматривает в одну инстанцию. По тем документам, которые предоставлены сторонами. Это преимущество, когда у вас рассмотрено всё в одну инстанцию, вы знаете, что у вас не вылезет ни откуда никаких историй.

Наталья Алёнкина: Если идет речь о коммерческом арбитраже, то он действительно больше популярен у бизнеса. Причины лежат на поверхности: деловые люди ценят время и финансы, поэтому те преимущества, которые дает им арбитраж по сравнению с государственным судом (скорость, профессионализм, относительная дешевизна, конфиденциальность), привлекают коммерческий сектор. Совсем другое дело потребительские споры или споры со значимым общественным или государственным интересом. Здесь более уместно качественное государственное правосудие с его дополнительными гарантиями и процедурами.

Айжан Орозакунова: Во-первых, я считаю, что они экономят время, потому что для предпринимателей, в первую очередь, это время, нежели они будут тратить свое время на долгий-долгий спор, который от инстанции к инстанции будет идти и, возможно, возвращаться обратно к первой инстанции, и так долго затягиваться спор, а это время. Для предпринимателей самое ценное – это время. То есть за этот промежуток времени они могут уже разрешить свой спор и дальше, уже исходя из этого спора, они могут дальше продолжить свою деятельность, то есть прийти к какому-то консенсусу и дальше делать определенные шаги. То есть это очень важно для предпринимателей – это сроки рассмотрения третейского суда.

Во-вторых, я считаю, что для предпринимателей у нас, мы знаем, что третейский суд по общему праву, в принципе, граждане сами могут выбирать, по какому праву могут рассматривать дела, и у нас предприниматели не всегда работают только в рамках законодательства нашей страны, у них, возможно, есть в рамках договора и участие других стран, и той же нормативно-правовой базы, которая регулирует определенную деятельность. В этой части, конечно, Третейский суд помогает в этом, то есть это тоже отличие от общей юрисдикции, то есть это применение права, которое предприниматели могут при разрешении споров использовать.

В-третьих, это язык. У нас предприниматели могут работать тоже с разными странами и с разными языками. В судах общей юрисдикции это долгий идет процесс, например, если на иностранным языке, то есть искать переводчика, найдут этого переводчика – это тоже определенное затягивание. А в нашем третейском суде есть арбитры, которые владеют разными языками, даже являются представителями разных стран и могут рассмотреть спор с использованием конкретного языка, который выберут сами стороны.

Фатима Якупбаева: Думаю, в первую очередь, из-за гибкости процесса. Третейский суд обычно предлагает более гибкий процесс разрешения споров по сравнению с государственными судами. Это может быть особенно полезно для бизнеса, у которого может быть ограниченное время для решения споров.

Во-вторых, специализация. Именно в силу закона о третейских судах, такие суды специализируются в основном, на разрешении коммерческих споров, что делает их привлекательным выбором для деловых людей, чьи споры связаны с бизнесом или коммерческими сделками. В государственных судах рассматриваются все споры подряд и порой у госсудей не хватает времени и ресурсов для качественного рассмотрения именно коммерческого спора.

В-третьих, конфиденциальность. В отличие от государственных судов, процедуры третейских судов обычно более конфиденциальны, что может быть желательным для бизнеса, который предпочитает сохранять конфиденциальность своих споров.

В четвертых, экспертность арбитров. В третейских судах часто заседают арбитры с экспертизой в определенных отраслях или областях права, что может быть важным для эффективного разрешения споров в контексте бизнеса. К тому же можно заранее узнать об экспертизах арбитра на сайте третейских судов.

Бегаим Кайбылдаева: Бизнесу важно иметь возможность выбирать процедуры, которые наилучшим образом соответствуют их потребностям и специфике конкретного спора.

Бизнесмены ценят конфиденциальность и доверие, предоставляемые третейскими судами. Это позволяет рассматривать споры в закрытой обстановке и избегать публичного разглашения деловой информации.

Для бизнеса, особенно работающего на международном уровне, третейские суды предоставляют удобный механизм разрешения споров, который может быть применим к контрактам и сделкам, заключенным с зарубежными компаниями.

Анара Носинова: Арбитраж – это окончательность. Большой плюс арбитража – это рассмотрение дела в одну инстанцию. Чем больше инстанций, тем больше затрат, тем больше не эффективнее судебные тяжбы для сторон. Это первый момент. Второй момент – арбитраж рассматривает в основном только коммерческие споры, поэтому сюда и обращаются предприниматели.

Будучи сама предпринимателем, считаю, что окончательность и быстрота – это самые два важных критерия, которые даёт арбитраж. А по госпошлине, по пошлине это расходы, примерно сопоставимые с одной инстанцией государственного суда. Поэтому здесь особой разницы нет.

Анастасия Фольц: Предприниматели, бизнесмены умеют подходить к вопросам разрешения спора с точки зрения экономии времени и денег, наверное, в какой-то части деловые люди чаще и охотнее передают разрешение спора именно и по этой причине. Также большой плюс в том, что решение третейского суда окончательно.

Чолпон Джумабаева: Бизнесмены, предприниматели и иные лица в деловом мире, как правило, образованные личности с глубоким, гибким аналитическим мышлением, требовательные к себе и к другим. Они заключают третейское соглашение с указанием конкретных критериев, которыми должен отвечать арбитр. То есть у деловых людей есть возможность избрать арбитра, продиктовать квалификационные требования для арбитра. В государственных судах у сторон такой возможности нет, там дело рассматривает судья , к которому распределяется дело.

Немаловажным для предпринимателей является срок разрешения возникшего спора, так как именно предприниматель как никто другой, зависит от времени. Не зря именно в бизнесе родилась известная формула: время – деньги.

Еще одна причина обращения деловых людей в третейские суды является придание огромного значения вопросу конфиденциальности третейского разбирательства в отличие от государственных судов, где есть чрезмерная публичность. Потому что для бизнесмена освещение споров в бизнесе - эта некая уязвимость, которой могут воспользоваться конкуренты.

Ольга Петрова: Как я уже в начале беседы нашей Вам сказала, бизнесмены ценят своё время. Рассмотрение дела в третейском суде – это сокращение времени, то есть люди приходят, их спор рассматривается и выносится решение. А в обычных судах решение первой инстанции может быть обжаловано во второй инстанции, третьей инстанция. Это может занять очень продолжительное время прежде, чем вопрос решится окончательно. Поэтому бизнесмены, я так думаю, уважают свое время и ценят, и отдают предпочтение третейскому суду как раз потому, что беспристрастность присутствует, справедливость присутствует, объективность присутствует и время ценится.

Ажар Тюлегенова: Здесь очень всё просто. Во-первых, экономия времени и денег, потому что решение арбитра, они сами указывают в своих третейских оговорках в договорах, контрактах, что решение окончательное, обжалованию не подлежит, то есть они заранее согласны, какое бы решение ни было, то они будут согласны с данным решением. Во-первых, я сказала, экономия времени и денег, то есть в некоторых моментах, если посмотреть по большому, то разница арбитражного сбора и государственной пошлины при подаче иска, то в нашем институте, мне кажется, в разы меньше платят, даже если сравнить. Это раз, то что экономия денег.

Потом время, то что регламентом предусмотрено, если ускоренный регламент, то один месяц, за один месяц может быть рассмотрен спор, если обычный регламент, то до трех месяцев – это очень большая экономия времени. Потому что, мы знаем, в судах общей юрисдикции эти споры могут тянуться годами, длительно рассматриваться до бесконечности, когда обжалуется, то есть апелляционная инстанция, Верховный суд. Иногда бывает, что Верховный суд спускает на новое рассмотрение в первую инстанцию или во вторую инстанцию. Это очень много времени занимает.

И на каждой инстанции они платят своим юристам, адвокатам. То есть, когда в общих судах, это более затратно.

Нуржан Рыскулова: Основными преимуществами рассмотрения споров в третейском суде, на мой взгляд, являются сроки производства. Все мы знаем, что в судах общей юрисдикции, то есть в государственных судах существуют три инстанции для рассмотрения спора. Тогда как решение третейского суда вступает в силу с момента вынесения и обжалованию не подлежит. Также одним из преимуществ рассмотрения спора в третейском суде является исполнимость решения. Решения Международного третейского суда при Торгово-Промышленной палате Кыргызской Республики исполнимо более, чем в 160 государствах. Кроме того, одним из главных преимуществ является конфиденциальность. В основной своей массе в третейский суд обращаются представители бизнеса. И немногие из них хотели бы предавать огласке спор, возникший у стороны с контрагентом. Так как это может негативно сказаться на их деловой репутации.

6. Можете вспомнить какой-нибудь забавный или казусный случай из своей арбитражной практики?

Салтанат Иманова: Особенно примечательным было для меня дело где я выступала не в качестве арбитра, а в качестве адвоката стороны третейского разбирательства. Я защищала интересы золотодобывающей компании в споре, возникшем с международным перевозчиком из Турции. В этом деле разбирательство проводилось онлайн, что сделало процесс очень удобным и эффективным в плане расходов. Стороны избрали арбитров из Кыргызстана и Казахстана и два арбитра выбрали председателем состава очень опытного арбитра из Украины. Не было необходимости приглашать арбитров в Бишкек, оплачивать расходы на их приезд и проживание. Очень удобно было также опрашивать свидетелей, которые находились к примеру, один свидетель в Южной Африке, а другой на юге Кыргызстана. Если бы процесс проходил оффлайн, то возможно нужно было бы оплачивать расходы на приезд и проживание свидетелей тоже. Конечно, в онлайн разбирательстве тоже есть свои нюансы. Например, разные часовые пояса либо проблемы с Интернетом, но в целом это очень удобно и оперативно. Важно, что была открыта возможность для сторон избирать опытных арбитров практически из любой точки мира без лишних затрат для сторон для истца и ответчика. И самое главное мы получили исполнительный лист на принудительное исполнение решения МТС ТПП в суде Турции и исполнили решение.

Еще мне очень запомнился опыт работы в составе Малого жюри. Мне посчастливилось работать с моими замечательными коллегами-арбитрами из нашего суда, а также адвокатами, которые не являются арбитрами, но которых выбралали стороны. Такая возможность делает третейское разбирательство еще более привлекательным для сторон, когда и истец и ответчик могут выбрать в качестве арбитра в Малое жюри любого представителя профессионализму и независимости которого доверяют.

Татьяна Ким: Казусный случай у меня был, когда с моим коллегой мы делали судебную экспертизу для третейского суда, там получилась такая ситуация. Был спор между муниципальным органом и субъектом предпринимательства по налоговым претензиям по местным налогам, которые были предъявлены налоговым органом к муниципальному органу. Речь шла о земельном налоге. И так получилось, что налоговый орган допустил ошибку в своих расчетах и сделал расчеты меньше, чем мы, как эксперты, насчитали. Поэтому стороны спокойно и легко пришли к мировому соглашению, поскольку муниципальный орган работал в рамках своих претензий, в рамках того налогового обязательства, которое было начислено, а налогоплательщику было легче заплатить ту сумму, которую начислил налоговый орган, а не мы, как эксперты. Обе стороны были довольны.

Индира Сатаркулова: Не могу раскрывать детали рассмотренных мною дел, но могу поделиться одним из моих самых приятных ощущений при рассмотрении спора - когда стороны решают заключить мировое соглашение. В этот момент ощущаешь радость за стороны, которые нередко в дальнейшем сохраняют, а иногда даже и увеличивают объемы совместной предпринимательской деятельности, а также испытываешь гордость за оказанное им профессиональное содействие и предоставленные возможности вовремя понять и исправить допущенные ошибки.

Юлия Булатова: Нет, особых казусов не помню. В принципе, когда стороны доходят до суда – это уже война, юридическая «рубка». Не могу сказать, что там есть какие-то курьезные случаи. Как правило, проблема у одних, беда у других, все пытаются друг друга на чем-то поймать.

Наталья Алёнкина: Думаю каждый может вспомнить большое количество анекдотических ситуаций, которые возникали во время третейского разбирательства в режиме онлайн: попытка подключения к видеоконференции представителя стороны из салона движущегося автомобиля, неожиданное появление на экране домочадцев или домашних животных, использование экзотического фона или обоев на экране. Не могу забыть случай, когда во время онлайн слушаний, один из арбитров засыпал и его голова время от времени беспомощно опускалась на грудь. Поскольку на экране компьютера лица арбитров ближе к участникам разбирательства, чем во время слушаний в зале, всем было очевидно, что один из арбитров фактически «отсутствует». Председателю пришлось объявить перерыв.

Айжан Орозакунова: Забавный случай? Я бы не сказала бы, что это забавный случай. Был случай злоупотребления правом. Иногда бывает, что стороны умудряются разными механизмами в своих интересах, конечно, не всегда правильно, но некоторые думают, что если они будут затягивать процесс, то тем самым они могут выиграть время или какие-то свои вопросы разрешить. Хотя при третейском суде есть возможность получить время для разрешения спора, договориться мировым между собой.

Так вот, в этой части я могу сказать, что была такая история, что когда меня выбрала одна сторона, не помню, ответчики или истцы, которые сами меня и выбрали. А потом они не приходили на первое и второе заседание, на третье заседание пришли. Было видно, что затягивают. В третьем заседании они заявили мне отвод, то есть тем самым, чтобы затянуть процесс. Поводом было то, что меня выбрал их представитель по доверенности, хотя в доверенности было право выбрать арбитра. Но, по их словам, якобы он перед тем, как выбрать, не согласовал со своим доверителем, а доверитель когда узнал, решил выбрать другого арбитра. Но когда спросили, какого арбитра, они ответили, что им нужно время, чтобы выбрать. А почему меня не выбирают и по какой причине отказываются, объяснить не смогли. После выяснилось, что это было только для того, чтобы протянуть время. В результате я осталась арбитрировать, потому что оснований, по которым я должна была бы сама отвестись или мне должны были бы сделать отвод, не имелось. То есть даже для короткого времени некоторые участники пытаются использовать разные механизмы.

Фатима Якупбаева: В одном из споров, который я разрешала как единоличный арбитр, юрист ответчика говорил, что его клиент малограмотный, не умеет читать, а подписал договор займа и залога, не понимая значение слов и терминов. Еще что он окончил только начальную школу (4 класса), а значит поэтому исполнять подписанные договоры не готов.

На один из процессов ответчик пришел лично. На этапе установления его личности и личности его юриста (повторно), я показала ему доверенность на юриста и спросила его, знает ли он что это такое? Он уверенно и быстро ответил, что этот документ называется «доверенность». Затем в ходе процесса я уточнила у него, получил ли он деньги? Он ответил положительно.

Понимание значения доверенности и факта получения денег для меня стало достаточным, чтобы убедиться в преувеличении юристом доводов о его малограмотности.

На оглашении решения, этот же юрист сказал: «спасибо большое за справедливое решение» (без сарказма или насмешки в интонации). Хотя решение было о взыскании с его клиента задолженности по договору займа.

Анара Носинова: Это было дело, когда мне пять или шесть раз заявляли отвод. Это было длинное дело, и где-то два года я его вела, и сторона отводила пять или шесть раз. Для меня это было, конечно, запоминающееся такое дело. Это был договор займа. Но я думаю, что это была попытка психологического давления на меня, как арбитра.

Анастасия Фольц: Казусных или забавных случаев не припомню, но был случай, наверное, из разряда, как не должен поступать представитель стороны. Дело рассматривали в составе трёх арбитров, и представитель одной стороны приходя на устные слушания, не мог ответить ни на один вопрос состава арбитража и постоянно ссылался на состояние здоровья и невозможности из-за этого подготовиться к устным слушаниям.

Чолпон Джумабаева: На практике приходилось рассматривать различные категории дел как с точки зрения рассматриваемого правового вопроса по существу, так и с различным составом участников. Так, был случай, когда участники третейского разбирательства были разных национальностей, однако согласовали ведение дела на русском языке. Все участники разговаривали и разъяснялись на русском языке, однако друг друга не понимали ввиду различности манеры произношения слов. Было нелегко понимать как истца, так и ответчика, но процесс был завершен вынесением решения.

Ольга Петрова: Было у меня было одно дело: микрокредитная организация обратилась за взысканием с физического лица оплаты кредита. Представитель физического лица заявил, что я слишком строга на процессе, предвзято отношусь к их стороне, и просили председателя отстранить меня от дела, потому что дело шло не в их пользу. Однако, у них не было доказательств их позиции, а только голословное утверждение. Как Вы понимаете, таковое никуда не пришьешь, если нет документального подтверждения. Соответственно, надо либо признать, либо уже вот. О моем отводе было подано заявление на имя председателя суда. Он, просмотрев все видео с нашими процессами, посчитал, что я не превысила своих полномочий, оставалась беспристрастной и профессионально вела дело. Поэтому меня оставили дальше. Я вынесла решение, не в пользу физического лица, поскольку у них реально не было доказательств того, что они якобы погасили долг. Процесс шел долго, два или три месяца, потому что постоянно та сторона откладывала, у них какие-то были причины и так далее. Я их обязывала представить документы, и из-за того, что я настоятельно рекомендовала им предоставить документы, подтверждающие их доводы, а они трактовали это как за давление. Вот такой тоже был случай.

В принципе, все дела интересные. На самом деле, когда приходишь и берешь дело, то не знаешь, с чем столкнёшься. Пока со сторонами не поговоришь, не назначишь заседание, не посмотришь документы, не послушаешь стороны, не поймёшь, какое дело у тебя. Можно что-то предполагать исходя из своей практики, но каждое дело уникально по-своему.

Ажар Тюлегенова: Был случай, когда я объяснила, какие правила рассмотрения, а представитель одной из сторон заявила: «Вы что, себя возомнили выше Верховного суда, что ли?»

Не знаю, связано ли это с уровнем культуры этого юриста, но, на мой взгляд, она нарушила этические нормы. Или хотела вывести меня из равновесия, вызывала на провокацию.

Можно так и написать, что это смешно. Ведь мы, арбитры, лояльно относимся к сторонам. Не так формально, как бывает в некоторых государственных судах. Конечно, формальности есть, но мы понимаем, что серьезный вопрос, сохраняем беспристрастность, обеспечиваем равноправие, и относимся одинаково, не нарушая нейтралитет. Но бывает, когда стороны хотят спровоцировать. И вот здесь очень важно не поддаваться провокациям, оказывается.

Беседовал Нурдин Дуйшенбеков